О частоте исповеди, подготовке к исповеди, о том, как быть, если от исповеди к исповеди мы приносим один и тот же список грехов размышляет протоиерей Феодор Бородин.

Мы очень часто подходим к исповеди, как к формальному испрашиванию прощения за какое-то соделанное нарушение Божьего закона. Это так, но это только одна сторона исповеди. Преподобный Исаак Сирин говорит, что покаяние (которое должно совершаться на таинстве исповеди) — это трепет души пред вратами Рая. Какие удивительные слова! То есть благоговейное, с подготовкой, участие в таинстве исповеди — это встреча человека с Богом.

Происходит встреча человека с Богом на таинстве исповеди! Даже если мы этого в этот раз не заметили, она все равно происходит, мы верим, что исповедь — соприкосновение с исцеляющей душу благодатью Божией, с Царством Небесным. Если видеть в исповеди прежде всего эту встречу, а потом уже говорить о прощении грехов, то само собой мы признаем, что чем чаще человек исповедуется, тем лучше.

Другое дело, что мы не всегда даем себе труд хорошо подготовиться к таинству исповеди. И это, конечно, беда. Но это не потому, что частая исповедь может быть вредна, а потому что мы плохо к ней готовы.

И еще один важный аспект таинства исповеди, рассмотрим его по аналогии с таинством венчания. В таинстве венчания не только происходит некое приятие Богом союза мужа и жены, но подается помощь на строительство христианской семьи, помощь благодатная. И может быть, это даже более важная часть происходящего во время венчания: семья встречается со Христом.

Так и в исповеди — не только прощается грех, но и подается помощь на исцеление его, на преодоление тех механизмов в душе человека, которые его породили. Исходя из этого, тоже полезно чаще исповедоваться.

Об исповеди я скажу еще следующее. Вот уже сорок с лишним лет мы разделили исповедь от причастия, то есть верующий не обязан исповедоваться перед каждым причащением. Это требует значительной зрелости, это требует и руководства со стороны священника. Причина тому: дореволюционная практика вела к тому, что человек, желающий причаститься, приходил на исповедь, собрав сколько-то грешков.

Конечно, некоторые люди приходили с большой тяжестью, но те приходили не обязательно ради причастия, а ради самой исповеди. Но часто люди приходили с очень поверхностной исповедью, с такой исповедью, которой взрослый человек не имеет права приносить, или с таким чувством: «Ну да, я пришел, исповедовал свои повседневные грехи, поэтому имею право получить разрешительную молитву и причаститься»…